Виктор Чижиков. Ключ, открывающий двери к жизни

06 мая 2020 г.

Читатели Pressaparte.ru уже хорошо знают нашего автора Виктора ЧИЖИКОВА. Все его публикации имеют большую аудиторию. Прекрасный литературный язык, насыщенный юмором, динамичное повествование, и интересный сюжет – и всё на не простую, откровенно говоря, очень сложную тему – войны. Он исследует поведения человека на войне и в критических ситуациях в горячих точках. И делает это откровенно и профессионально. Так могут говорить сегодня немногие… О войне он знает многое из личного опыта: выпускник Рязанского воздушно-десантного училища. В войсках прошёл все должности от комвзвода до командира корпуса, командовал отдельной 56-й десантно-штурмовой бригадой в Афганистане. У него 6 орденов, в том числе, орден Красной Звезды и 15 медалей.

Сегодня мы представляем публикацию, в которой автор рассказывает не о своём военном опыте, а о своей семье и отце – Матвее Чижикове. И как обычно обещаем - будет интересно.

Я расскажу вам небольшой эпизод из жизни моего отца, рядового рабочего железнодорожника, случившийся осенью 1941 года.

У моего деда по отцовской линии было шесть сыновей и одна дочь. Пять из них ушли на фронт, живыми вернулись двое. Да и то по счастливой случайности. Старший, дядя Митя, был геологом, и перед войной его партия нашла залежи нефти. Вначале войны он ушёл на фронт, но через два месяца его срочно вернули и направили осваивать нефтяное месторождение. Второй – дядя Ваня – работал счетоводом на станции Верховье. В Первую империалистическую войну руководил группой мотоциклистов по сбору информации из воюющих соединений для штаба фронта. С лихвой надышался газов и кашлял до конца жизни. Военком на призывном пункте в июне 1941 года сразу направил его в штаб Западного фронта. Там он также руководил группой мотоциклистов по сбору информации для члена Военного Совета фронта Булганина – будущего маршала, министра обороны, председателя Совета министров СССР. Рядом с ним он и прошёл всю войну.

Отцу, как сначала казалось, повезло больше. Он работал на железной дороге, на станции Моховое в сорока километрах от Орла и имел бронь.

День и ночь шли поезда, эвакуируя заводы на восток. А назад к фронту шли части для пополнения. Немцы непрерывно бомбили станцию, рабочих, восстанавливающих железнодорожные пути, расстреливали из пулемётов на бреющем полёте. В одном из налётов был убит мастер и руководство взял на себя старший рабочий Чупров, месяц назад вернувшийся из лагеря. Он был уникальным человеком, его знал лично начальник отделения дороги, обладал феноменальной способностью – на глаз, с одного раза и без всяких приборов он мог положить правую опорную нить железной дороги протяжённостью, если позволяла местность, до 500 метров. Проезжающий затем путеизмеритель не находил даже малейшего отклонения от нормы. Жарким летом 1940 года на одном из участков произошло уширение пути и два вагона сошли с рельс. Срочно вызвали Чупрова. А он, накануне в субботу, несколько злоупотребил на день рождения крестника. И, видимо, с пьяных глаз накривил. Время было суровое. Ему тут же приписали сход вагонов и впаяли один год. Но с началом войны немедленно выпустили и направили на железную дорогу.

В тот день, 2 октября, немцы разбомбили железнодорожный переезд в трёх километрах от станции Моховое и бригада железнодорожников немедленно бросилась на его восстановление.

А танки Гудериана тем временм ворвались в Орёл. Передовые отряды мотоциклистов пошли вдоль железной дороги на Елец и по шоссе на Мценск – тот самый, где родилась знаменитая «Леди Макбет Мценского уезда» Николая Лескова, и куда приходили тульские мастера помолиться, прежде чем подковать английскую блоху. Сходу немцы вылетели на переезд, где работали рабочие. Отец в этот момент закручивал гайки на рельсах большим ключом, увидев немцев, машинально сунул ключ в рукав фуфайки. Схватили четырёх человек, в том числе и моего отца, бросили в машину и повезли в Орёл, где на базе тюрьмы уже устроили лагерь.

Там проводили и проверку людей, фашисты отбирали тех, кто подлежал ликвидации, их отводили в отдельный барак, бывший склад строительных материалов. С изощрённой немецкой точностью каждый вторник и пятницу ровно в десять часов утра прибывала специальная команда для расстрела. Овраги недалеко от тюрьмы были завалены трупами. По рассказам моей мамы, действия немцев и особенно финнов в Орловской области были просто зверскими. Место на земле, подарившее миру Ивана Тургенева, нобелевского лауреата Ивана Бунина, уже упомянутого Николая Лескова, Фёдора Тютчева, Афанасия Фета, Михаила Пришвина, Леонида Андреева, Алексея Апухтина и многих других знаменитостей, утопало в крови.

Вечером в лагере к отцу подошёл знакомый железнодорожник, он жил недалеко от здания тюрьмы, работал на станции «Орёл». Там и был схвачен немцами вместе со старшим дорожным мастером Вареничевым – который отвечал за железнодорожное плечо Орёл-Верховье – старый коммунист, один из организаторов обороны города от войск Деникина. Немцы уже отвели его в отдельный барак – а завтра была пятница. К двоим железнодорожникам присоединился ещё один – раньше работавший на скотобойне, а перед самой войной пришедший работать на железную дорогу. Посовещались втроём, решили бежать.

Немцы ещё не успели оборудовать лагерь, только обнесли тюрьму четырьмя рядами колючей проволоки и кое-где поставили часовых. Осенние ночи в Центральной России очень тёмные – это было на руку беглецам. Подползли к ограждениям. Но как разорвать крепкую стальную проволоку? И тогда отец вытащил, всё время хранимый в рукаве железнодорожный ключ. Ободранными о колючку руками наматывали проволоку на рукоять ключа и медленно поворачивали – разорвали нижний ряд, и пошли дальше. Так и проползли все четыре рубежа. За ними в брешь устремились и другие узники.

А дальше случилось неожиданное. Станционный рабочий бывший рядом с отцом, увидев в его руках ключ, вспомнил, что тыльные двери барака, где находились приговорённые к расстрелу, были заблокированы тремя путевыми накладками и схвачены железнодорожными болтами. Если подойдёт ключ, то гайки можно попробовать раскрутить. Но у входа в барак был поставлен часовой. Тогда тот самый рабочий, который ещё недавно работал на скотобойне, ни слова не говоря, пошарил на земле руками, нашёл осколок кирпича, и пополз в направлении барака. Поднялся. Подкрался к часовому и умелым ударом по голове, словно быка кувалдой, убил немца.

К счастью ключ действительно подошёл, а гайки ещё не успели проржаветь, ведь их взяли с железной дороги, где те регулярно смазывались. Быстро отвернули, сбросили накладки и открыли ворота. Обезумевшие от счастья люди, человек тридцать, в доли секунд покинули барак и скрылись в темноте.

Только к утру отец добрался до дома. То, что увидел, описать трудно. В комнате, у кровати на которой лежала двоюродная сестра матери с отнявшейся правой рукой, стоял огромный финн с черепом на пилотке. На столе перед ним лежал пистолет, а в руках он держал топор, которым бил по спинке кровати, требуя от женщины встать и немедленно идти на работу. В углу комнаты стояла мать с двумя малолетними ребятами – моими старшим братом и сестрой. Она всячески пыталась объяснить, что женщина не может работать. Тогда озверевший финн схватил брата и, угрожая пистолетом, поволок во двор расстреливать. Отец вышел из укрытия, подскочил сзади, осторожно вытащил всё тот же ключ, схватил его двумя руками и, словно забивая молотком костыль в шпалу, что было сил, ударил по рыжей голове…

Не раздумывая, схватили детей, больную сестру, вывели со двора кормилицу-корову, и оврагами за домом ушли в лес, вплотную примыкавший к станции.

Всю оставшуюся жизнь отец хранил этот ключ. Когда я приехал на его похороны, то полностью отказался от своей части наследства в пользу младшей сестры, только попросил брата и сестёр отдать мне этот памятный ключ. Храню его, как напоминание о том золотом поколении русских людей, победивших жесточайшего врага, к которым принадлежал и мой отец.

Виктор ЧИЖИКОВ

Фото из архива газеты

«Прессапарте»/Pressaparte.ru