Советскому разведчику 99 лет... И он живёт в Пскове

В Пскове живёт и здравствует настоящая легенда советской разведки. Ему почти сто лет. Но он бодр, энергичен и самое главное – помнит всё... И своё детство. И детали операций, которые проводили советские разведчики на Дальнем Востоке и в Псковской области в предвоенные, военные и послевоенные годы. Увлекательнейшее занятие слушать о тех временах из первых уст... Корреспонденту «Прессапарте» это удалось. А значит, повезло и нашим читателям...

Антон Лихачев родился 29 января 1916 года в глубинке Русской равнины, на Смоленщине. Действительно босоногое детство – в семье родителей было шестеро детей. Сегодня даже представить сложно, как русский мужик, российский крестьянин и его жена, смогли вырастить и прокормить шестерых сыновей в тех страшных, голодных, переломных условиях, в которых жила вся страна. А они это сделали. Своё первое трудовое задание Антон получил в пять лет – пошёл пасти свинью. В семь – родители доверили стадо из двух коров и овец – с того дня он стал проводить в поле большую часть рядом со скотиной. Так бы, может быть, и продолжалась жизнь Антона, если бы не огромное желание мальчишки учиться, рождённое, кстати, словами отца.

- С отцом, с которым мы были в поле, я как-то поделился своими чувствами: «Я тоже пас коров, плёл лапти, голодал и ничего доброго не видел впереди, и самое главное – не видел надежды, что-либо изменить. Но у тебя такой шанс поменять свою жизнь есть. Учись, и у тебя будет совсем другая жизнь!». И я стал мечтать о другой жизни, - рассказывает Антон Петрович.

- А вообще, какова была юность? Вы помните свою?

- Не только юность. Я и детство помню хорошо.  Да, я очень хотел учиться. Но не было в нашей деревне школы, даже самой начальной. В другой деревне имелась церковно-приходская. Один класс – первый, я, маленький, худенький, настоящий деревенский заморыш, в этой школе за пять вёрст от дома отучился. И, вдруг, в 1926 году нашей деревне повезло… Жил в Мужилово одинокий старик, а у него пятистенная изба. Добрый был. Подумал, зачем ему одному такой огромный дом. Вот и отдал ее под школу. Сначала было три класса и один учитель. Несколько парт для первого класса, несколько парт – для второго, несколько парт – для третьего. Так мы и учились, пока я не закончил школу. Но мне было мало. Так и пошло всё дальше от родного дома: школа рабочей молодёжи, сельхозтехникум...

- А как вас судьба закинула на Дальний Восток?

- Получив специальность агрохимика-почвоведа, нам предстояло распределение. Почти всей группой дружно высказались за Дальний Восток. Сейчас может показаться наивным желание людей моего поколения ехать работать куда-то за тридевять земель, подальше от родного дома. Но мы были молодыми, большими романтиками и очень любили свою огромную страну. А сложности? Тогда мы о них не думали. Так мы вдвоем с однокурсником и попали в город Биробиджан Еврейской автономной области, где я и начал работать агорономом.

- Агроном, сельское хозяйство, распределение... Ещё сложнее понять, как вы оказались в разведорганах?

- Два года я обследовал местные болота, луга, поля, бродил по тайге. Как-то раз, когда мне добавили необходимость заниматься картами. А карты тогда – это секретный материал, да ещё Государственная граница рядом. Надо было иметь допуск до секретной работы. Проверили через органы госбезопасности - НКВД. Заставили написать автобиографию, заполнить анкету. Посмотрели почерк – прекрасный. Биография написана грамотным языком. И обратили на мою персону внимание. Вот так и оказался...

- И каковы были первые впечатления?

- Моя служба началась в августе 1939 года с отраслей несколько близких – в третьем экономическом отделе УМГБ по Хабаровскому краю. Поручили работу с сельским хозяйством. Говорят, задача такая: ищи врагов в колхозах, в совхозах. Но я, как ни старался, ничего и никого не находил. Но как-то оправдывать своё назначение надо было, и я применил простое и понятное средство - обыкновенное составление справки по результатам. Вёл беседы с председателями колхозов, с бригадирами, с людьми. Какие недостатки, какие успехи. Такая объективная справка во многом совпадала с взглядами и докладами партийных работников. И меня перевели оперуполномоченным в первый отдел. А это уже было разведывательное подразделение, можно сказать, аристократическое, по сравнению с другими.

Город Хабаровск, старое фото

Видимо, руководство заметило, что я могу правильно написать, осмыслить, выводы сделать. И уже пошла настоящая разведка...

- Романтично прозвучало. А на самом деле как было?       

-  С началом войны на западных территориях страны, на Дальнем Востоке со дня на день тоже ждали нападения японской армии. Меня назначили в оператиную группу в Благовещенск – это город на самой границе – только река Амур разделяла нас от японцев. Чувствовалось отсутствие сколько-нибудь достоверных сведений о противнике, о его разведывательных и контрразведывательных органах, об их личном составе, агентуре, устремлениях и т.д. Из Манчжурии тогда ежегодно приходили иногда триста, иногда и больше беженцев-нарушителей. Но если среди них были разведчики, присланные к нам, значит, это были хорошие источники для проведения среди них разведывательной работы. И большое количество времени я посвящал общению с этими нарушителями. Опрашивал. Наиболее интересные сведения помещал в разведывательные сводки. Ответственность была огромная, а работать было сложно - недоставало даже картографического материала, мы имели допотопную автомашину, да две резиновых лодки, причём, одна из них вся в заплатах.

Город Благовещенск, старое фото

- Японские агенты в современных фильмах и в наших представлениях, видятся  всемогущими и хитрыми бойцами, самураями. Так ли это? Кто они были? Какими навыками обладали?

- Японцы по своему интеллекту были на голову выше китайцев. У них и доступ к источникам пополнения знаний другой. Да и формирование характера происходило по-другому. Образ жизни - сплоченность. Безоговорочная преданность императору в крови у японцев, плюс постоянное физическое напряжение, с юных лет движение, спорт. К нам попадали единицы их агентов. Как-то Хабаровский первый отдел завербовал одного японца на нашей, советской территории. У нас подготовили его – всё было нормально, шло по плану. Но при переправке через границу агент-японец изловчился, выхватил пистолет у сопровождавшего работника и, застрелив его, спокойно перешел границу. Он выполнил задачу своей разведки: выяснил способы, методы и направления подготовки агентуры советскими разведывательными органами. Мы знали многих японских агентов, следили за их местонахождением, подготовкой, анализировали задания, какие они могли получать от своего командования.

Перед нами стояла задача не только обезвредить, но и упредить неблагоприятное развитие событий, а для этого надо было знать, что делается там, за границей, какие провокации готовятся, кто персонально работает против нас, как действуют и через кого.

- Сегодня всё меньше тех, кто может лично дать оценку ситуации и роли органов госбезопасности в предвоенные тридцатые годы и поэтому так интересно знать ваше мнениие.  С началом 90-х годов, чего только не говорили и не продолжают это делать, чуть ли, не сваливая всю ответственность за события в стране, на чекистов. 

- В общем, все это связано, закручено и требует глубоких размышлений. Нужно ведь учитывать объективные обстоятельства, в которых жила страна. Когда обсуждают эти вопросы, часто забывают, или вовсе не знают, что 30-е годы были чрезвычайно трудными. Только-только избавились от иностранной интервенции, гражданской войны. Но оставались многочисленные банды в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, не прекращались провокации на западной границе. Одновременно уже замаячила агрессия в Германии, Японии. И при этом нужно было срочно поднимать страну, восстанавливать разрушенное войной хозяйство, кормить миллионы людей, укреплять армию. И всё это нужно было делать очень быстро, в сжатые сроки. Естественно, что были и несогласные с этими планами, был саботаж, реальное противодействие серьёзных сил. Не обошлось и без репрессий, интенсивность которых менялась в зависимости от времени и остроты проблем. Что же касается ошибок и просчетов, то их не бывает только у тех, кто всю жизнь ничего не делает.

- Когда вы работали в Псковской области, что ярче всего отпечаталось в памяти?

- Да, шесть лет работал здесь в должности заместителя начальника управления. Когда предложили ехать в Псков, то с удовольствием согласился, ведь я любитель истории с раннего детства, а тут такой знаменитый и богатый на прошлое край… да, и родная Смоленщина рядом. Конечно, когда приехал сюда, то было не до давней истории, приходилось заниматься и расследовать то, что произошло совсем недавно, в годы войны, немецкой оккупации. Мы разыскивали скрывающихся фашистских картелей, полицаев, пособников из числа местных жителей и уроженцев соседних регионов. А они после войны попытались хорошо замаскироваться: изменить внешность – отпустить бороды, усы, волосы, сделать другие документы, жениться, переселиться в незнакомые населённые пункты. Но следы, как ни прячь остаются... Вспоминаю и дело о ягд-команде Решетникова - в этот карательный отряд входили 193 человека. Правда, людьми можно было назвать не многих из них. Душегубы, одним словом,  изменники родины, бандиты, теми или иными способами привлечённые в отряд. Было немало и других банд немецких пособников. Например, казачий охранный батальон под командованием лейтенанта Корна, который дислоцировался в Идрице, или эстонские батальоны, охранявшие лагеря военнопленных в Моглино и Заполянае.

- Могли ли вы в те послевоенные десятилетия предположить, что о фашизме опять заговорят, как о реальности?

- Нет, конечно... И самое горькое, что фашиствующие голоса слышны и на территориях бывших советских республик, граждане которых во время Великой Отечественной войны пожертвовали слишком многим, чтобы победить в прошлой битве с фашизмом. И вот теперь опять… К чему может привести попустительство в этих проявлениях, попытка не замечать или своевременно не реагировать на вызовы, мы все хорошо знаем и по Европе 30-40-х годов, и по современной ситуации на Украине.

Война на Донбассе – это страшный итог того, что ситуацию упустили.

- Антон Петрович, а чему больше всего удивляетесь сегодня?

- Я прожил уже почти сто лет, а в стране мало что изменилось. Раньше развивалась индустрия, сельское хозяйство, крепли традиции. У народа был духовный стержень и вера в лучшие времена, а сейчас этого нет. Поля зарастают, а наше поколение уныло доживает свой век. А ведь мы мечтали совсем о другом, о другой стране, и о добром, хорошем будущем для наших детей.

- Ваша судьба и жизнь в разведке могут стать сюжетами многих увлекательных книг. И знаем, что начало положено -  готовится к печати ваша книга. Поздравляем!

- Да, хочу к концу жизни разобраться во многих вопросах. Вот, и сам читаю множество книг, подумал, может, и своей книгой помогу кому-то лучше понять такой сложный и удивительный двадцатый век.

Александр ВАСНЕЦОВ

«Прессапарте»

Читайте о том как сбылась мечта героя этого интервью:

И в сто лет мечты сбываются