Константин АБАБКОВ: балалайку теперь воспринимаю по-новому

В Пскове найдётся немного людей, кто не слышал этого имени – музыкант, виртуозный исполнитель на балалайке, рекордсмен России по непрерывной игре на этом непростом инструменте, семнадцатый год руководит одним из самых известных коллективов Псковской области, многие поклонники заслуженно называют Ансамбль «Сказ» имени В.Румянцева музыкальной визиткой региона. В  2021 году Константин Абабков был отмечен премией правительства «Душа России» за заслуги и вклад в развитие народного творчества. Он заслуженный деятель искусств Псковской области, обладатель почётного звания «Душа Земли Псковской»…

Но мало кто знает, что Константин всегда готов прийти на помощь другу, что он боец по жизни с мощной силой духа и крепкими руками, способный вытащить человека даже из горной пропасти – и это не просто образное выражение, а факт действительности. Что с музыкальным инструментом в руках он готов отправиться и в горячую точку, и в глухой посёлок, если там есть те, кому нужно его доброе слово, поддержка и живая музыка. Что он терпеливый педагог и заботливый семьянин... 31 мая Константин отметил первый «полтинник» - и сам не верит, что уже столько, что время такое быстрое. «Но, эта дата ведь как посмотреть – можно просто 25 умножать на 2», смеётся музыкант.

- За минувшие годы ты многого достиг – получил звания Душа Псковской области, Душа России, ты заслуженный деятель искусств Псковской области – после такого общественного признания, не растерялись ли те здоровые амбиции и стремления, которые у тебя всегда были?

- Я на самом деле импульсивный человек и если загораюсь чем-то, то стараюсь быстро и красиво сделать. Все эти звания ничего не поменяли в моём восприятии жизни, но они дали для меня повод проявлять больше ответственности, я чувствую больше внимания общественности, и со стороны правительства. Теперь, когда ко мне обращаются и лично, и как к руководителю коллектива, то понимаю, что отказаться не могу, потому что я Душа России, я должен думать о поддержке целого региона. И в этом жизнь стала отличаться от того, что было раньше. А амбиции и жизнедеятельность остались прежними - будет здоровье, будем продолжать дальше.

- А музыку играть не устал?

- Если говорить честно, то усталость немного присутствует. Но я это свожу к тому, что когда люди подходят к большому юбилею, то всегда чувствуют такое состояние, как после любого длинного пути. Говорят, что это нормально, что силы перед такими датами немножко уходят. Но надеюсь, когда юбилейные мероприятия пройдут, я с новыми силами пойду дальше. Музыку играть не устал. Люблю это делать, как и прежде. Сейчас много экспериментируем, играем музыку многих направлений. Несколько сложнее стало запоминать ноты наизусть, вот это меня чуть-чуть расстраивает…

- Может, просто в голове стало много музыки?

- А у меня не только музыка в голове, у меня там слишком много всего, и административных дел тоже. Если раньше я работал на одной, максимум двух работах, то  сейчас я ещё и преподаватель детской музыкальной школы номер один. У меня свой класс учеников по направлению балалайки. Мы там создали детский ансамбль, который активно выступает, я стал концертмейстером детского оркестра народных инструментов Псковской областной филармонии. Занятия с ребятами тоже много сил и внимания требуют. В общем, сейчас стал больше передавать тех знаний, которые сам когда-то получил и наработал.

С учениками

- А цели жизненные поменялись? Ведь иногда человек идёт, беря определённые жизненные высоты, а потом вдруг понимает, что выше уже вроде бы и некуда…

-  Да, было время, когда мы шли за кем-то: за своими преподавателями, за старшим поколением - а сейчас я прекрасно осознаю, что мы уже те – за кем идут. Потому что многих из тех за кем шел я, их уже нет. Мы теперь только живем воспоминаниями уроками, занятиями, и теперь на нас смотрят как на старшее звено, и это, конечно, добавляет ответственности. Но нам есть, что передать, что показать. Да и себя мы еще несём на высоком уровне. Я считаю, что даже стоя на самой высокой вершине, надо ещё пытаться дергаться, что-то делать и куда-то стремиться. Если выше уже некуда двигаться, то надо идти вперёд.

- Ещё не так давно говорили, что исполнение народной музыки находится в упадке, что ситуация с обучением музыкантов-народников кризисная. А что поменялось сейчас, вот и ты говоришь, что идёт всплеск интереса, и детские коллективы появляются?

- За эти годы мы доказали, что музыканты в регионах необходимы. А. чтобы ребята играли на народных музыкальных инструментах, чтобы им нравилось - у них должна быть и любовь к инструменту, и определённая цель – и то, и другое появились. У них есть на кого смотреть, кто может показать, как нужно любить музыку. Они видят, что люди, занимающиеся творчеством, добиваются определенных жизненных результатов. И юным такие цели и возможности нравятся.

Скажу за свое направление - непосредственно занимаюсь подъемом интереса к балалайке; в направление баянов не лезу, в гитарные и гусли - тоже. И в регионе мы балалайку «приподняли» на довольно высокий уровень, это доказывает наше участие во всероссийских конкурсах. Недавно ездили в Смоленск с моими учениками, а это уже московская зона, куда псковские музыканты значительно реже ездят, и там для организаторов и участников тоже неожиданно и интересно, что мы у них занимаем первые места и немножко разрываем устоявшееся положение. Там все «звёзды» собираются, и тут мы – для них неизвестные с балалайками. Сейчас надеюсь, что ребята пойдут заниматься и на домру - этот инструмент пока остаётся в стороне от внимания учеников, но домристы нужны и для ансамблей, и оркестров, и для сольных выступлений. На домре играют не только девушки, парни играют тоже здорово. Лишний раз в этом убедился, когда был на репетиции Государственного Ансамбля «Россия» в Москве. Там домрист сам пишет музыку, и играет так великолепно, что я сидел как завороженный.

Константин АБАБКОВ,     2007 год                          2024 год

Конечно, нам нужно побольше ребят, которые не просто готовятся для того, чтобы сыграть на конкурсе, занять какое-то место и потом уехать куда-то учиться. Мы не видим и не знаем, что с ним происходит дальше, мы про них забываем. Они хорошие талантливые ребята, но пользы для города, для региона особой нет. А вижу её от тех ребят, у которых глаза горят, и они хотят играть в коллективах, в ансамблях. Нам сейчас в регионе нужны баянисты, в том числе для сопровождения хоров, а у нас их просто нет. Очень хочется, чтобы и музыкальные школы и, тем более, областной Колледж искусств, способствовали молодым музыкантам во время учёбы участвовать в выступлениях творческих коллективов, чтобы и учебные заведения и сами молодые музыканты создавали свои коллективы - я за это двумя руками. Надо, чтобы они хотели играть музыку, что-то новое для себя искать, чтобы у них глаза горели. Я сам отлично помню 90-е годы, когда все сложно стало - у нас тогда иногда ни пить, ни есть не было, но глаза горели, и мы шли и играли музыку, знакомились с новым, искали возможности. Я считаю, что это была отличная школа. И вот таких музыкантов, нам сейчас в городе и в области не хватает. Очень хочется «приподнять» баяны - да, это самый дорогой инструмент среди народных, но если человек будет идти по пути его освоения, если он поймет, что это его направление, что он баянист, то есть силы, которые помогут ему баян приобрести. Нам в ансамбле получилось выиграть грант и купить один из самых лучших инструментов в мире – «Юпитер». Так что, всё возможно.

- У нас ведь всегда перекосы случаются: то наготовили огромное количество юристов, потом экономистов, но исчезли инженеры, педагоги. А может так случиться, что музыкантов будет слишком много? Смогут регионы обеспечить их всех работой, возможностями выступать?

- Я считаю, что музыкантов много не появится. Даже если придут учиться, то лишь часть из них пойдут дальше по профессии - в среднее учебное заведение, и тем более в высшие. Но приток таких ребят, из которых могут вырасти музыканты, нужен. Потому что и в колледже искусств сейчас учиться небольшое количество ребят. Скоро уйдёт большой выпуск среди народников и тогда там останется совсем мало студентов. Новые ребята нам нужны, которые бы после выпуска могли преподавать музыку в регионе, возможно, поехать в малые города нашей области, чтобы там учить. Они не будут концертными исполнителями, потому что такие всё равно единичный вариант были в любые годы. Тех, кто концертную деятельность вели, всегда были единицы, их и сейчас тоже не будет много, не каждый способен на это… И даже далеко не каждый доучивается до нужного результата - это тяжело учиться музыке. Поэтому нет, я не боюсь, что музыкантов будет переизбыток.

Я хочу, чтобы ребята, которые уже прошли определенную сцену, выступая на конкурсах и фестивалях, могли на нормальном любительском уровне играть и  играть, а если захотят пойти дальше, то у них такая возможность была – идти и повышать свой уровень. Поэтому я не думаю, что у нас в ближайшее время будет много музыкантов. Тем более что только у нас в Пскове их не хватает и в симфоническом оркестре - приглашенных много, из Петербурга приезжают. Хорошо, что мы сделали детский областной оркестр народных инструментов, я думаю, что единицы из этих ребят пойдут учиться дальше, и это не основная наша цель. Выступления – это, конечно, хорошо, но главное, чтобы часть из этих молодых парней и девушек сказали: «Да, я хочу пойти в музыкальное училище, в колледж и хочу связать свою жизнь с музыкой - нам бы это очень пригодилось.

- У «Сказа» всегда была традиция воспитывать молодых участников под свой коллектив. Насколько сейчас эта школа профессионализма сохраняется и поддерживается?

- Да, «Сказ» всегда принимает в свой коллектив участников, и не только молодых. В основном это люди, которые учились в музыкальных учебных заведениях. В нашем коллективе всегда были и остаются свои устои. Конечно, мы немножко этих музыкантов причесываем под себя, как нам надо… А нужны определенные навыки и возможности, чтобы попасть, и остаться в составе ансамбля «Сказ» - задор, улыбчивость, свободно чувствовать себя на сцене. У нас не как в академических коллективах – ноты перед собой поставили, и четко играют - для профессионалов это не сложно. У нас – это жизнь на сцене, для нас это важно. И если новичку трудно с этим, то, конечно, мы все делаем для того, чтобы он раскрепостился, освободился и начал играть. Если что-то не получается, вроде бы играет хорошо, но у него напряжённый вид, не улыбается, сидит в оцепенении, над этим тоже можно поработать, и попытаться человека и его образ ярко раскрыть.

- А есть главное тестовое задание, которое новичку предлагается пройти? Конечно, не раскрывая тайн, чтобы претенденты не знали к чему готовиться

- Надо пройти разные стадии начального пребывания в коллективе. Как руководитель, я, конечно, буду спрашивать профессиональные основы и технологии игры на инструменте. А вот то, что касается экзамена от участников коллектива - это отдельная фишка. Это всегда импровизация. Наши взрослые участники ансамбля всегда делают «курс молодого бойца». Задают сложные вопросы и смотрят, как новичок отвечает, как общается со взрослыми людьми и со сверстниками, как человек в разных ситуациях себя поведет. Понятно, что люди все разные и ведут себя не одинаково, поэтому есть у нас свои способы, которые мы используем для понимания. И в результате, либо человек становится сказовцем, либо нет.

- Как ты думаешь, отцы-основатели «Сказа» - Виталий Румянцев и Юрий Колючкин как оценили бы то, что сейчас происходит с коллективом, то, каких высот он добивается?

- Я об этом часто думаю. Такой вопрос всегда был у меня в голове долгие годы: а что бы они сказали? Что было бы, если Виталий Григорьевич не ушел от нас в 90-м году - его не стало в сентябре 1990 года - это было время перемен, замыслов, ставили определенные цели, и вот его не стало… Потом всё стало меняться, приходили другие руководители, ансамбль двигался то в одну, то в другую сторону. Когда я стал руководителем, то постарался вернуть «Сказ» в то русло, в котором он должен идти по замыслам его основателей - современный народный ансамбль с современным звучанием, с красивыми танцами, с яркими костюмами и сильными эмоциями. И чтобы все номера сделаны на высоком уровне. Надеюсь, что Виталий Григорьевич доволен и радуется, смотря на то, что мы делаем сейчас, что коллектив сорок семь лет живет, он востребован, нужен, многие хотят его увидеть. У Юрия Ивановича могли бы возникнуть, наверное, свои какие-то вопросы и дополнения, потому что танцоры - это всегда своеобразная каста артистов, она отличается от музыкантов. Но хорошо, что мы как и при нём живём и работаем в одном коллективе, решаем вопросы, учимся, добиваемся высоких результатов. Надеюсь, что Юрий Иванович Колючкин тоже оценит. Тем более что в ансамбле есть его прямые ученики.

Ансамбль "Сказ" имени Виталия Румянцева

- Что ты говоришь, если на балалайке вдруг рвётся струна?

- А там ничего не успеваешь сказать, это происходит мгновенно, ты играешь, вдруг – бац! и всё (улыбается). Хорошо, что в ансамбле у нас две балалайки - есть Антон (Степанов) рядом, и, если это не моя сольная партия, он продолжает играть, а я сразу выбегаю за кулисы, где у меня всегда стоит чехол со струнами, и за одну песню мне надо успеть поменять оборванную струну.

- А может произойти такая ситуация, как приписывают Паганини, который играл на концерте на своей скрипке на одной струне? Можно ли на балалайке, на домре сыграть на одной струне?

- Можно, конечно – и на одной, и на двух струнах – и на балалайке, и на домре. Если на балалайке рвётся первая основная струна – она самая главная и техничная, то играть на оставшихся второй и третьей струнах – сложно, они одинаковые. У меня были такие случаи, я играл даже вариации, но это уже совсем не то, что надо. Конечно, если порвётся вторая и третья струны, то сыграть на оставшейся первой струне, даже отыграть целый концерт для меня не так сложно. И у домр – то же самое, есть домристы, которые рвут струны. Случается такое и у нас на концертах – тогда смотрят на меня: что делать? Играть, что делать, у тебя ещё целых две остаётся (Смеётся)…

- Часто вижу, что ты буквально сбиваешь пальцы в кровь во время игры, насколько это болезненно и как долго потом заживает? И как вообще играть со сбитыми пальцами, из которых сочится кровь?

- Это больно. Это острая боль… Понимаю, почему так происходит. В какой-то момент на концерте я очень сильно играю, активно… Так как парень я крепкий, занимался в свое время спортом, рукопашными единоборствами, то я играю на инструменте как мужчина - удары крепкие, хочу ярких и высоких звуков. И когда понимаешь, что надо ещё больше эмоций дать людям, а когда они в зале «зажигаются», я еще активнее играю, и не замечаю в тот момент, что руки уже сбиты. Потом несколько дней не беру инструмент в руки. Если на правой руке указательный палец - основной, которым я играю, «ушел» в кровь, то это не просто… Это значит отслоилось мясо от ногтя. Это очень неприятно и болезненно. Делаю спиртовые примочки. Потом все равно боль остаётся, но надо играть и постепенно, медленно-медленно, через боль, через искры из глаз, начинаю играть. А потом боль притупляется, и перестаёшь её замечать.

 - Можно для игры использовать какие-то напальчники, медиаторы или иные искусственные приспособления?

- Я пробовал разные варианты - ничего не помогает. На балалайке, мы играем живьём, должна кожа чувствовать струны, а не какие-то надетые штуки.

- Есть разница, кто играет на балалайке – женщина, мужчина? И, наверное, среди них тоже отличия есть?

- Сто процентов. Все люди разные, другая физиология и каждый играет соответственно - кто сильнее, кто слабее. Женщины, например, играют более спокойно и лирично. Я играю активно, и знаю балалаечников-мужчин, которые такие же импульсивные. Поэтому всё по-разному. И инструменты разные, и звучат они каждый по-своему, и играем мы не одинаково – так и должно быть, от этого зависит разнообразие музыкальных трактовок, звукоизвлечений, приёмов игры.

- А если бы ты выбрал в детстве не балалайку, а другой инструмент, то какой?

- Я хорошо держу ритм, много играл на барабанах. Но, если представить, то, наверное, с баяном я подружился бы - мне нравится само сочетание работы левой и правой рук. У меня ведь тоже такое сочетание, только в другом соотношении: правой рукой извлекаю звук, левый даю ноты. В баяне, конечно, другая система, но мне нравится звучание баяна. Пробовал играть на гуслях. Но это слишком простой инструмент для меня, он ещё и двутональный – сейчас, конечно, много различных преобразователей, можно переключаться и играть современно, но в моём детстве такого ещё не было. Да и сам инструмент не хроматический, как та же балалайка или баян и мне хотелось именно такого. Духовые - наверное, это не моя история. Хотя в армии был опыт, играл на альтах, тенорах, пробовал на трубе, но что-то мне не подошло -  так сильно дуть надо, много воздуха отдаёшь (улыбается). Гитара не моё, потому что там больше струн, чем на балалайке - я в них путаюсь – для меня гитара – это две балалайки. Наверное, все-таки я выбрал правильный инструмент, с которым связал свою жизнь.

- Можешь представить себя не музыкантом? Что твоя жизнь вообще пошла бы по другой дороге, ведь и образование у тебя первое – повар?

-  Конечно, могу. Я мог бы стать каким-нибудь начальником, администратором. Видимо, от мамы у меня такая струнка была, она работала начальником отдела, и мне это когда-то нравилось, но потом разонравилось… (Смеётся). Творчество начало брать своё, хотелось этим заниматься больше, чем управленческими делами. Поваром, конечно, мог стать хорошим - до сих пор люблю готовить. Наверное, я мог стать неплохим военным, если бы остался в армии.

Я служил в Воздушно-десантных войсках, и там у меня был определенный выбор в 1995 году – либо уехать продолжать служить в миротворческом контингенте в Югославии, либо уйти из армии, потеряв гарантии денег, и двигаться в неизвестность, поступив в музыкальное училище. Тот выбор был для меня, наверное, одним из самых главных в жизни. Выбрал пойти учиться на музыканта. Это было сложно. Было непонятно, почему так делаю, ведь был уже в списках на Югославию, где можно было заработать огромные для тех времен деньги, в результате купить машину, квартиру. Нет, я шёл в неизвестность… Но отправился туда с широко открытыми горящими глазами. Думаю, если бы остался в армии, то дослужился бы до каких-то определенных вершин, потому что мне это всегда нравилось. Да и моя жизнь молодая проходила в тех условиях, когда нужно было уметь за себя постоять.

- Не жалеешь, что не стал генералом?

- Нет, конечно, не жалею. Иногда думаю, что было бы останься я в армии. Нет, не жалею ни о чем. Мне нравится, чем занимаюсь. Нравится играть музыку, быть руководителем творческого коллектива, ездить с концертами, отстаивать интересы нашего ансамбля. Нас уже знают и любят не только в Пскове, но и в Москве, и в других городах и странах. Рад, что так получилось. Рассказал как-то дочери, что когда ходил в музыкальную школу с балалайкой, все сверстники надо мной смеялись. Прошло время, но теперь смеюсь я, хотя также продолжаю ходить с балалайкой за плечами, но уже по разным городам и  странам.

- Это видно, что ты живёшь музыкой. И поэтому даже не пытаешься отговаривать свою дочь, которая фактически идет по твоим стопам. Часто другие артисты говорят юным: «Нет, нет, нет, только не в музыканты, не в актёры, потому что это сложно». А ты дочь не отговариваешь.

- Да, быть артистом сложно, я прекрасно это понимаю. Но Маше много что нравится в музыке - сейчас увлечена игрой на ударных инструментах – барабанах, кслилофонах, колокольчиках, а это для девушки очень здорово, если она пойдет по этому направлению, я буду только рад, потому что профессиональные коллективы с удовольствием возьмут такого музыканта к себе.

- Ты видишь её в составе «Сказа» через годы?

- Она заканчивает девятый класс, потом еще поучится в школе до одиннадцатого, а там сложно сказать, что и куда. А вдруг она захочет уехать учиться в другой город? Это решение я приму, я сам в свое время принимал много решений и пускай человек решает сам, и идет самим выбранным путём, потому что это её жизнь. А я постараюсь подсказывать учитывая свой опыт.

Семья. Жена Юлия и дочь Мария - тоже музыканты Ансамбля "Сказ"

- У тебя большое количество друзей, знакомых, коллег – в разных городах и странах. Сколько они сейчас в твоей жизни занимают места? Как часто встречаться удаётся?

- С друзьями встречаюсь реже, потому, как либо все очень деловые, либо многих уже нет на белом свете. Но не пропускаю встреч со своей сплавной командой - на майские праздники мы с несколькими друзьями уходим на несколько дней в сплав по рекам - туда, где нет ни цивилизации, ни деревень, ни людей. Уходим для того, чтобы реально слиться с природой, ощутить и напитаться красотой, которая мне нужна в процессе творчества, для работы в музыке, для игры на балалайке. Не зря ведь говорят, что этот инструмент часть русской души, другая часть её – эта русская глубинка.

С друзьями из других городов встречаюсь тоже, иногда сажусь в машину и еду к ним, часто в жизни нужна такая подпитка, не просто общение по телефону, а «с глазу на глаз», чтобы могли посидеть, поговорить, выпить чашку чая и поехать обратно уже заряженным своими мыслями.

С коллегами и друзьями

С Ансамблем "Сорока", Великий Новгород

С певицей, обладательницей звания Душа земли Псковской Татьяной Арсентьевой

Могу также съездить в Москву, встретиться с коллегами, музыкальной профессурой, потому что у них своё видение, у нас своё - и такое слияние всегда дает какой-то важный интересный результат. Когда с ними общаешься, каждый стоит на своём, но от этого приходит понимание важности того, что обсуждаем. Люблю Петербург, потому что, когда мои одноклассники и друзья уезжали на каникулы в свои деревни, я все каникулы проводил в Ленинграде, и учился потом там. У меня никогда не было деревни, я не знаю, что такое бабушка в деревне - я ездил к бабушке в Ленинград, гулял, наслаждался красотой, впитывал историю этого города. И теперь, когда мне становится нужно, еду в Петербург, пусть и на один день.

- А что тебе нравится и чего не хватает в сегодняшнем Пскове?

- Нравится, что много туристов стали вновь приезжать. Мы об этом когда-то мечтали. Ещё Виталий Григорьевич Румянцев говорил, что вот достроят, откроют новую гостиницу «Интурист» на берегу Великой, и мы обязательно там будем выступать перед гостями. Я тогда себе в голове рисовал, как будет красиво. Но получилось не так - гостиницу до сих пор не открыли, но туристы приезжают. Хорошо, что Псков вновь зазвучал по всей стране, здесь снимают кино, тут проводят пленэры художники, я иногда вижу, что ребятам нравится рисовать мой любимый город. Потом они увозят свои рисунки в другие  уголки страны и там тоже в Псков влюбляются другие люди.

Константин Абабков, Псков, фото 2007 года

Да, когда город меняется, мы иногда сложно это воспринимаем, потому что знаем его со своего видения, он нам дорог таким, каким был. Но город становится современным. Конечно, сейчас время тяжелое, отменены большие уличные мероприятия, концерты, встречи. Но я по этому вопросу не очень сильно переживаю, потому что люблю, когда люди приходят послушать живую музыку на небольшие площадки – в залы. Я двумя руками за живую музыку, потому что только так встреча с ней никогда не повторяется и всегда звучит по-новому. Я с юности слушаю много всего музыкального, многие исполнители нравятся с тех пор. Многих видел вживую – Depeche Mode, A-ha, не так давно был на концерте в Петербурге, посвящённом 60-летию Виктора Цоя. Это вся моя молодость… Только как-то быстро пролетела (улыбается). Впрочем, все те же 25 только умноженные на 2.

Мне всегда нравилось, что в Пскове звучала именно живая музыка, я помню то время, когда и оркестры играли в парках. И когда я учился в музыкальной школе мы ходили играть в кинотеатры перед началом сеансов. Было интересно и запомнилось на всю жизнь - мы поиграем, а потом кино смотрим - это очень классные решения были. Но их сейчас нет, все поменялось, все ушло. И если бы такие варианты вернулись, то было бы здорово и полезно - и для юных, и для взрослых. Живая музыка должна звучать.

- Как город должен помнить о тех музыкантах, артистах, которые жили и творили в Пскове?

- Псков всегда был музыкальным городом, многие тут родились, другие творцы сюда приезжали, оставались жить, преподавали, умирали. Некоторые созданные ими коллективы до сих пор работают и это очень важно. Я за то, чтобы вспоминать ушедших людей, важно, чтобы их помнили новые поколения, их дела, хорошо бы книги писать о музыкантах…

Вспоминать их надо не с грустью, не с горечью, не со слезами на глаза, а с хорошими чувствами, что эти люди были у нас, жили рядом, что мы друг друга ценили, обожали и любили. Я на своём юбилейном концерте готовлюсь вспомнить тех, кто мне были дороги при жизни и остаются важны после ухода. Я отдельно скажу «спасибо» всем участникам своего Ансамбля «Сказ» - и тем, кто ушли, и тем, кто сейчас со мной вместе. Я вспоминаю ушедших с грустью, конечно, потому что  их нет рядом, и я не могу сейчас сказать Колючкину: «Юрий Иванович, дорогой, давай посидим, поговорим, мне надо…». Или переброситься парой слов с Мариной Гриневич. Я часто у неё спрашивал: «Мариш, нас приглашают  на фестиваль, но стоить эта поездка будет дорого…». А она в ответ: «Едем. Не переживай, деньги найдем, если что – свои вложим - ничего страшного, всё равно надо ехать». Конечно, как бы больно и тяжело на самом деле не было, я вспоминаю эти моменты с хорошим чувством, как будто эти люди не ушли от нас.

Марина Гриневич и Юрий Колючкин - учитель и ученица - и он, и она в свои годы были хореографами танцевальной группы Ансамбля "Сказ" до момента ухода из жизни

Псковских музыкантов, артистов много, о которых хочется говорить с теплотой и благодарностью. Я помню, что наш псковский режиссёр Анна Дмитриева занималась концертами памяти, мы всегда принимали в них участие, и может, есть смысл продолжить эту традицию вспоминать друзей и коллег.

- Лет десять назад я тебя спросил – ты свою балалайку ассоциируешь с каким образом. Ты ответил, что она для тебя всё-таки женский образ. А сейчас не поменялось восприятие?

- Поменялось, да… В какой-то момент я понял, что не могу так сильно бить по женщине, как я играю (Смеётся). Балалайка стала теперь частью моей души. Когда беру в руки инструмент, то мне кажется – это  вообще часть меня. С его помощью  я могу выразить всё то, что хочу. Я могу не применять разговорную речь и все сказать через струны. Когда я ставил в Москве рекорд по непрерывной игре на балалайке, то разговаривал именно с её помощью. И те, кто умеют слышать, всегда поймут, когда я лиричен, когда мне весело, или когда я хочу, чтобы вы веселились, танцевали, или когда нужно о чём-то задуматься. Я так всегда и играю, и высказываю с помощью балалайки, всё, что у меня внутри. На юбилейном концерте тоже буду разговаривать с публикой с её помощью.

4 июня в Большом концертном зале Псковской областной филармонии состоится юбилейный концерт Константина Абабкова, в программе многочисленные сюрпризы, которые для публики приготовил юбиляр с родным ансамблем «Сказ» и друзья-музыканты из Великого Новгорода, Великих Лук, и даже из Италии… Не пропустите! 

Игорь ДОКУЧАЕВ, фото автора 

От автора: Это интервью не первое, которое мы делаем с Константином, мы знаем друг друга давно, поэтому в вопросах использована форма личного местоимения единственного числа «ты», с которым принято обращаться к хорошо знакомому собеседнику и другу.

От редакции: Коллектив редакции Pressaparte.ru поздравляет Константина Абабкова с Днём рождения! 

 «Прессапарте»/Pressaparte.ru

Читайте также:

Константин Абабков вмешался в спор лириков и физиков

«Сказ» и «Сорока»: зрелищно

За сорок пять лет столько всего было…