В ожидании любви к ближнему

Роман УХОВ: Коли уж мне говорят, что жизнь становится лучше день ото дня, то я имею право посмотреть на эту жизнь. Вот я и смотрю.

В статье имеют место элементы курения. «Прессапарте» предупреждает: «Курение – опасно для вашего здоровья».

Возвращаясь из магазина, я вдруг окунулся в широкое море солнечного света. И вроде бы ничего в том необычного не было. Начало весны, надежд, начало исполнения желаний. Весной всегда хочется верить, что с приходом тепла наконец-то свершится то, о чём загадывал, стоя в новогоднюю ночь у ёлки. И раскинутые лапы голых деревьев не вгоняют больше в арахнофобию; и голуби, словно китайские болванчики, качая головами, окунаются в любовные танцы.

Город живёт, вбирая в лёгкие прохладный воздух и выпуская наружу автомобильно-автобусные выхлопы. Спешит транспорт, спешат люди. И я бы поспешил освободиться от пакетов, если бы меня не окликнули: закурить не найдётся?

Закурить нашлось, и я протянул сигарету изрядно помятого вида мужичку неопределённого возраста, в замызганной куртке, вязаной шапке, в покрытых рыжими пятнами джинсах и на удивление в чистых ботинках. Мужичок взял сигарету, сунул её в рот и протянул ладони, давая понять, что ни спичек, ни зажигалки у него также не имеется. Прикурив от моей, он расплылся в хмельной небритой улыбке. «Володя»,- представился он. Мы разговорились.

И чем дольше я слушал Володю, тем яснее вырисовывалась пропасть между обыденностью и жизнью, наблюдаемой ежедневно из телевизора.

И вроде бы ничего такого особенного не случилось: обычный бомж, стрельнувший закурить и теперь рассказывающей о своей нелёгкой стезе. Но так ли уж всё просто? Нет ли здесь параллели с жизнью каждого из нас, или того объёмнее, с жизнью всего общества? Пожалуй, сходств можно обнаружить множество. Всё своё бомж носит с собой. Его орудия - руки; его накопительная система - пластиковые пакеты, в кои он собирает полезные для сдачи во вторсырьё вещи. И у нас тоже орудия-руки, и накопительная система также схожа с пакетами.

Добрые дяди с бородами и в рясах не устают рассказывать нам о человеколюбии. Добрые дяди в галстуках вторят первым, и также рассказывают нам о любви к ближнему. Ещё бы, любви-то - море разливанное. Нужно лишь суметь до этого моря дойти и тут же будете обласканными пенными волнами сердечности и заботы. Заботы о ближних. Однако, море это во многом мертво. Да, оно старается держать на плаву всех, но кроме соли большинству предложить ничего не может. Но к чему это я? Мне сейчас скажут, завёл волынку о том, что и так ясно всем, как маковый бублик. Согласен. Но коли уж мне говорят, что жизнь становится лучше день ото дня, то я имею право посмотреть на эту жизнь.

И вот я смотрю на неё. На Псков. Разглядываю красивые фотографии уютных домов на Золотой набережной. И веет от них духом Амстердама. Или Йиглавы на худой конец.

А прогуливаясь потом по этой самой набережной, рассматриваю сырость и облупившуюся уже штукатурку. Нет, я не стану нападать, не стану потрясать кулаками... Ничего такого. Зачем? Это видно и так каждому любопытному горожанину.

Наш город – тоже город контрастов. Фасады блестят орденами, а подкладка осыпается. Но всем хорошо. Ну, хорошо: почти всем. А кому не очень, значит, очередь ещё не подошла. Не хватает на всех, что ж тут попишешь. А как хватит, коли дороги опять же, понимаешь, начинают шалить. Уж такие они негодники - эти дороги. Не успеваешь асфальт положить, глядь - а уже и ремонтик требуется. И тут уж, извини, вынь да положь. А откель вынь?.. Из кармана. А положь? А в другой. А дороги? А дороги подлатаем. В первой, что ли? Где наша не пропадала.

Но опять всё не то. Не то. Притча во языцех эти дороги, эти фасады, эти мосты. Писано-переписано про них. Они пока тоже наши бомжи. И также живут рядом с нами, в нашем городе, в ожидании любви к ближнему и весны.

Роман Ухов, "Прессапарте"