Прогулка с Ван Гогом в царство живописцев в Париже
Об этом городском районе Парижа с центром на вершине холма Монмартр написаны миллионы строк, тысячи картин, сделаны сотни миллионов фотографий, видеороликов. И этот процесс нескончаем. Людей сюда тянет неведомая сила, которая поселилась тут ещё в 19 веке – необыкновенная атмосфера – смесь творчества, богемности, праздности, нищеты, постоянного труда, страданий и вдохновения – таков Монмартр. Мы приглашаем вас пройтись по площади Тертр – царству художников. А в провожатые возьмём… Винсента Ван Гога - знаменитого голландского живописца, жившего во второй половине 19 века и написавшего сотни удивительных полотен, поражающих яркостью красок и драматизмом. Ван Гог был не только удивительным художником, он обладал литературным даром – его фразы, высказанные в письмах к брату, к друзьям, очень тонки, ироничны, легки и подчас точно характеризуют действительность и все стороны жизни художника.
Фотографии, сделанные корреспондентом Pressaparte.ru, мы сопроводим словами Ван Гога о Париже, о художниках, об искусстве. Голландец был очень острым на язык, иногда непримиримым, его слова, сказанные в 19 веке, нередко звучали обидно. Сделаем скидку на время и посмотрим, как изменился мир с того времени...
Пойдём, Винсент, прогуляемся!
«Сделать картину так же трудно, как найти крупный или мелкий бриллиант. Правда, ценность золотого луидора или хорошей жемчужины признают все, в картинах же видят ценность лишь немногие. Тем не менее, такие люди существуют».
«И всё же до чего убога наша собственная подлинная жизнь, жизнь художников, влачащих жалкое существование под изнурительным бременем трудного ремесла, которым почти невозможно заниматься на этой неблагодарной планете, где «любовь к искусству нам любить мешает».
«Я буду почитать себя счастливцем, если мне удастся заработать себе на жизнь: меня гнетёт мысль, что ни один из моих многочисленных рисунков и ни одна из картин до сих пор не проданы».
«Нужно питать и хранить горячую симпатию к людям, иначе рисунки станут холодными и пресными».
«Я совершенно подавлен тем, что живопись, даже, если художник добивается успеха, все равно не окупает того, что она стоит».
«А любопытно все-таки, до чего плохо в материальном отношении живется всем художникам – поэтам, музыкантам, живописцам, даже самым удачливым».
«Ясно одно: раз жизнь коротка и быстротечна, а ты – художник, значит, пиши…».
«Когда матросы поднимают тяжелый груз или выбирают якорь, они начинают петь – это прибавляет им бодрости и создает такой ритм, который позволяет предельно напрячь силы. Как этого не хватает художникам!..».
«Я постоянно упрекаю себя за то, что моя живопись не возмещает расходов на нее. Тем не менее нужно работать; но знай, если обстоятельства сложатся так, что мне снова придется заняться торговлей, я сделаю это без сожалений».
«Любя художника, не станешь очень критиковать его неудачные вещи, а просто промолчишь. Но зато имеешь право ожидать от него чего-то лучшего».
«У меня огромные расходы, чем я очень огорчен, так как все больше убеждаюсь, что живопись обходится чрезвычайно дорого, хотя этим ремеслом занимаются преимущественно очень бедные люди».
«А все-таки забавный город этот Париж, где нужно подыхать, чтобы выжить, и где создать что-нибудь может лишь тот, кто наполовину мертв!».
«Я давно уже убежден, что наше треклятое ремесло больше всего нуждается в людях с руками и желудком рабочего. Искусство требует вкусов поестественнее, а характера пострастнее и повеликодушнее, чем у дохлого декадента – завсегдая парижских бульваров».
«Работать в Париже, по-моему, совершенно невозможно, если только у человека нет такого места, где он мог бы передохнуть, успокоиться и снова стать на ноги. Без этого он неизбежно опускается».
«Я вижу, что по какой-то причине ты, кажется, мне завидуешь. Нет, не надо: то, чего ищу я, может быть найдено каждым – тобою даже скорее, чем мной».
«Иногда, в трудные минуты и меня тянет на что-нибудь этакое модное, но, поразмыслив, я говорю себе: «Нет, дайте мне быть самим собой и выражать в грубой манере суровую и грубую правду. Я не стану гоняться за любителями и торговцами картинами; кто захочет, тот сам придет ко мне».
«Любовь к книгам также священна, как любовь к Рембрандту; я даже думаю, что они дополняют друг друга».
«Крестьянин, который видит, как я битый час сижу перед старым деревом и рисую его ствол, считает, что я рехнулся, и, разумеется, смеется надо мной».
Винсент мог бы еще многое рассказать. Например, это: «Если бы ты стал художником, ты, наверное, многому бы удивлялся, и в частности тому, что живопись и все связанное с нею – подлинно тяжелая работа с точки зрения физической; помимо умственного напряжения и душевных переживаний она требует ещё большой затраты сил, и так день за днём…». В свое время он не любил Париж – ему было тут душно, одиноко, тоскливо, но это не помешало ему, в конце концов, пусть и после смерти покорить своими картинами и Париж, а заодно и весь мир. Картины, рисунки, эскизы, наброски сегодняшних парижских художников с площади Тетр разлетаются тысячами во все концы земли и это происходит если художник любит то, чем занимается несмотря ни на что… Наверное, это правильно. Пошли, Винсент, тебе, к сожалению, пора!
Игорь ДОКУЧАЕВ, фото автора
«Прессапарте»/Pressaparte.ru
Читайте также:
Художник без кистей рук разукрашивает Париж
В Марселе появился новый Ван Гог
Поделиться с друзьями:
