Крепость Осовец – пример солдатского мужества и музейной заботы о памяти прошлого

29 ноября 2016 г.

Давно хотел попасть в это место – маленькую железнодорожную станцию Осовец, что скрывается в польских болотах, в «багне», если на польском. Это место, как бы теперь ни старались забыть, как бы ни пытались вымарать из европейской истории, неразрывно связано с солдатским подвигом. «Атаку мертвецов», как назвали самый яркий эпизод обороны крепости Осовец почти сразу после её окончания, и всю хронику осады давно изучают во многих военных академиях мира.

Twierdza – значит «крепость»

Задолго до Первой мировой войны в этом неприметном местечке среди лесов и болот был образован укрепрайон Российской императорской армии – крепость-застава на границе с Восточной Пруссией, которую в простом народе до сего дня зовут twierdza – «крепость». Тогда в составе одной армии вместе против одного противника стояли и сражались и русские, и поляки, и белорусы, и украинцы. Также, как чуть позже они вместе будут драться с врагом и во Второй мировой войне. И Осовец, так или иначе, не может быть забытым: слишком много подвигов тут совершено, тысячи людей лишились жизни.

Сегодня в Интернете достаточно набрать сочетание «атака мертвецов», и вам тут же поисковая система выдаст десятки ссылок с описанием во всех красках и выдуманных и невыдуманных подробностях историю о подвиге 13-й роты 226 Землянского пехотного полка. Землянцы из этой роты должны были умереть, как сотни их товарищей, на которых кайзеровские войска 6 августа 1915 года обрушили газовое облако. Но небольшая часть чудом выживших солдат, полумёртвых, отравленных хлорной смесью, покрытых зелёным налётом, грязью болота, кровью и омертвевшими кусками кожи – встали и с криками «ура!» пошли в контратаку на приблизившиеся цепи немцев. Зрелище, как писали позже немногие выжившие очевидцы, было ужасным, нетерпимым и оттого настолько грозным, что германская пехота бросилась бежать, оставив занятые ранее в результате пуска газа позиции. Для точности нужно сказать, что в той контратаке участвовали остатки нескольких рот: те, что выжили после нескольких длительных артиллерийских ударов… И это только один эпизод героического противостояния российских войск германским атакам в направлении крепости Осовец за месяцы боёв 1915 года.

Прочитать о подвигах гарнизона крепости сегодня можно в разных изданиях: и в воспоминаниях бывших участников той битвы, и в результатах научных поисков историков, и в вольных пересказах журналистов и блогеров. При этом лишь немногие из рассказчиков бывали в Осовце – большинство нынешних авторов пишут об этом, не видев самого места действия: оно довольно далеко от популярных туристических маршрутов. Именно поэтому и захотелось увидеть Осовец своими глазами. И вот что из этого вышло…

Стой! Военная зона

Маленькая железнодорожная станция, такая маленькая, что из окна современного поезда её можно вовсе не заметить. Да и не на каждой карте она обозначена. Небольшой, весьма изящный станционный дом, несколько строений рядом, пара домиков для персонала, чуть дальше магазин и два многоквартирных дома. Самое высокое здание – старая водонапорная башня недалеко от путей, колоритная и… заброшенная. Единственное значимое здание – комплекс заповедного и научного центра Biebrzański Park Narodowy. Справа от него ворота с польскими гербами – вход на территорию военной части и одновременно военно-исторического музея крепости Осовец. В его составе остаются старые укрепления, остатки фортов, казармы, здесь можно познакомиться с экспозициями музея, который, по отзывам, работает очень плодотворно, занимая часть сохранившихся помещений крепости. К чести поляков, им многое удалось сохранить за минувшие сто лет после сражения. Возможно, потому, что все эти годы территории находились в ведомстве военных. И этому обстоятельству можно сказать «спасибо». Здесь и сейчас по большому периметру, обтянутому колючей проволокой, читаю на столбиках вывески на нескольких языках, в том числе на русском: «Военная зона. Вход строго запрещён». И по грунтовке мимо регулярно проезжает внедорожник военного патруля. Эта закрытая к посещению территория включает в себя и объекты бывшей крепости Осовец, точнее центрального форта №1. Так что, до сего дня, можно сказать, крепость исполняет свой воинский долг.

В последние годы, как мне рассказали местные жители, в музей нетрудно было попасть в составе небольшой группы, которые в летний сезон собираются прямо перед воротами военного объекта – сразу за ними начинается давно разработанный туристический маршрут. До недавнего времени и документов не спрашивали – входите, пожалуйста! Но в последние годы мир настолько стал настороженным, осложнилась обстановка, отношения между разными странами, что теперь и в военные музеи требуют удостоверение личности. Когда я подошёл к воротам в числе собравшихся в небольшую группу экскурсантов, где были, в основном, мамочки с разновозрастными детьми из ближайших населённых пунктов Подляского воеводства, усталый мужчина с седыми усами начал поочерёдно записывать в список полные данные о каждом и потребовал документы. И вот после всех формальностей маленькая группа уходит за приоткрытые ворота с гербами.

В гости к прадедам

Интерес к крепости со стороны туристов в сезон постоянный. «Хотя и хотелось бы побольше… А из России тут совсем редко бывают», - как выразилась одна из местных работниц. Удалось встретить тут в мой приезд особенных гостей – большое семейство из соседней Беларуси, как выяснилось – они потомки солдата, воевавшего в этих местах во время Первой мировой, одного из тех, кто держал здесь оборону от германцев. Их прадед тогда, на счастье, выжил, и вот они здесь, чтобы попытаться понять, что довелось испытать простому солдату. Мы побродили с белорусами по дорогам национального парка, которые, как и сто с лишним лет назад связывают между собой форты крепости, постояли на бетонных руинах, зажгли свечу и послали частицу нашей благодарности душам тех солдат, что нашли здесь смерть... Единственное, о чём пожалели белорусы – что не смогли попасть на главную площадку музея.

Впрочем, посещение внутренностей Центрального форта не так и необходимо для того, чтобы понять, что же это за место – в конце концов, фотографии форта №1 и внутренние помещения, в которые допускают визитёров, можно увидеть в Интернете. Представление об укрепрайоне появляется как раз за его пределами. Потому что крепость Осовец мало похожа на средневековые крепости и замки, которые представляются сегодня обычным гражданам при слове «крепость». Отдалённые форты, а всего их в крепости было четыре, капониры, бронированные батареи и линии обороны находились на расстоянии нескольких километров друг от друга и от центрального форта на островах твёрдой суши среди болотистой местности, окружённые рвами, в том числе с водой. В центральном форте располагались основные позиции крепостной артиллерии, склады с боеприпасами, казармы, убежища, мастерские, штабные, санитарные помещения и гарнизонная церковь. Недалеко от центральной части крепости проходила и железная дорога, которая, с одной стороны, вызывала непосредственный интерес у германского командования, планировавшего вдоль неё прорваться к городу Белостоку, а с другой - сослужила гарнизону Осовца хорошую службу. По железной дороге к укрепрайону и день и ночь подходили поезда с боеприпасами, с пополнением, с амуницией, провиантом, строительными материалами, а обратно шли санитарные составы. Хорошее сообщение с тыловыми частями во многом и помогло гарнизону выстоять во время чудовищных, огромной разрушительной силы и частоты артиллерийских обстрелов – только за три февральских дня германскими батареями было выпущено около двухсот снарядов – ужасной газовой атаки и штурмов пехотными полками немцев.

А почему Бобр?

На основные отдалённые объекты крепости можно попасть, если хорошо ориентируешься на местности и как свои пять пальцев знаешь план расположения фортов и укреплений. Сохранилась даже старая дорога из крепости к Заречному форту, идущая, как и раньше, между маскировочных рвов. Впечатляет. Но вот навигация практически отсутствует. Хотя стенды по деятельности природного парка встречаются везде. Местность тут действительно поразительная – болотистая равнина насколько хватит глаз, лишь в одной стороне лесной массив да крутой холм, поросший кустарником и высокими деревьями – Скобелева гора, как называли её ещё сто лет назад. Здесь, в густых порослях кустарника видны руины некогда самой современной на тот момент укреплённой артиллерийской батареи. А за горой, собственно, и прячется сам Центральный форт, опоясанный рекой Biebrza. Почему-то в русских источниках принято называть эту реку «Бобр». Хотя на самом деле это не так. По-польски «бобёр» и пишется, и звучит иначе – bobry, «бобрёнок» – bobrze. Может быть, бобров в этом болотно-речном царстве и в те годы, и сейчас, действительно много. Но на самом деле, имя реки перевода на русский язык не имеет, а название «Бобр» закрепилось, видимо, из-за того, что российские солдаты в 19 веке так упрощали польское слово при произношении. Правильно будет произносить название реки «Бебжа».

Укреплений, которые дошли до наших дней в целости в Осовце осталось немного. После неудачной для германцев осады в течение первой половины 1915 года, несмотря на все попытки немцев разбомбить форты с помощью тяжёлой артиллерии, отравить защищавшие рубеж войска газовой атакой – крепость выстояла.

Но изменившаяся общая ситуация на фронте заставила российское командование покинуть Осовец. Чтобы ничего не оставлять врагу, артиллерия и другая амуниция были вывезены, а большинство укреплений взорваны.

Руины сооружений, входивших в состав Центрального форта

Германские офицеры и солдаты на остатках фортов, после того как части Российской армии оставили крепость

Когда сегодня, спустя сто лет, идёшь мимо бывших фортов, то представляешь, какой силы были эти взрывы. На большом удалении тут и там лежат огромные глыбы бетона с торчащими, как нервы, железными прутьями арматуры. Остатки фортов и капониров со сложившимися, как игральные карты, многометровыми стенами производят фееричное воздействие на воображение. Бойницы, амбразуры, наружные винтовые лестницы. Какой ад тут был, когда германская артиллерия засыпала эти площадки десятками тысяч тяжёлых снарядов. Что пережили тут солдаты и офицеры – можно только представлять.

Здесь как будто ничего не изменилось за эти десятилетия... Как будто всего лет пять прошло. Колючая проволока, которой здесь везде достаточно, просто успела поржаветь. И этот пейзаж с «колючкой» и бетонными руинами сейчас единственное напоминание о том, что тут творилось. Но главное, что тут сохраняется память. Как рассказали местные жители, и они сами, и потомки тех солдат, что здесь погибли, приезжают к фортам и приносят цветы, зажигают свечи. Вот кто-то вновь оставил на ступенях лестницы форта две защищённые свечи: они уже прогорели, и только красные баночки с крестами на стёклах посылают огонёк памяти. Но скоро придёт вновь сердобольный и неравнодушный человек и зажжёт новое пламя. У других руин увидел засохший букет цветов.

Эта польская земля хранит в себе немало свидетельств той войны, и память о ней сохраняется и в простых людях, живущих рядом, и в камнях фортов, и в заботе музейных работников. И совсем не странно, что здесь никто не делит славу и подвиг дедов: русские, поляки, белорусы – все они, одетые в серые шинели, стояли здесь за мир, все мечтали, чтобы война быстрее закончилась, и всем хотелось жить... Эта земля хранит и свои легенды, и свои клады, и секреты.

Развалины фортов таинственны и манят открытыми лазами в свои казематы. Вероятно, тут легко можно заблудиться не на один день. Как тот российский солдат, которого якобы нашли польские офицеры, осматривавшие остатки фортов спустя девять лет после описываемых событий, в 1924 году. Вернее, это солдат их остановил окриком: «Стой! Кто идёт?». Он вовсе не знал, что война давно кончилась. Глядя на эти укрепления, я склонен верить, что такое могло случиться. Может, и не через девять лет, а через годик. Но забыться, потеряться в этих подземельях легко.

Лямка войны

Вот они, шпалы той самой железнодорожной ветки, по которой сюда прибывали все солдаты: большинство из них, к сожалению, так и остались безымянными. Как будто ничего не изменилось…

Вон те толстенные деревья явно видели всё здесь происходившее и даже один раз умерли посреди лета вместе с солдатам, объятые густой зеленой пеленой удушающего газа. Он умертвлял всё живое на высоте до 15 метров и распространялся вдоль железнодорожной линии со стороны тридцати хорошо замаскированной полосы германских газобаллонных батарей шириной 8 и длиной 10 километров. По воспоминаниям очевидцев, в том числе иностранных корреспондентов, полоса земли, по которой ветер гнал газ, была черной, вся растительность погибла, люди задыхались в страшных мучениях и застывали в ужасных позах. Потом, конечно, эти деревья отошли, выросли новые ветви, обновилась кора, появились свежие листья. Но с погибшими в том аду людьми такого воскрешения не произошло.

В последние десятилетия среди страшных руин, на бывших линиях обороны, рядом с музеем и закрытой военной зоной разместились научные, смотровые и прогулочные площадки Biebrzański Park Narodowy, по адским когда-то болотам проложены экологические тропы, настелены гати, можно вживую любоваться жизнью десятков видов птиц, ящериц, насекомых, растений. Сюда привозят детей полюбоваться природой и съесть запланированный пончик во время пикника, здесь фотографируют прекрасный зелёный мир и делают модные селфи. Пусть делают, пусть смотрят, пусть лопают пончики, пусть весело смеются, дышат чистым воздухом и любуются звёздами. И пусть они делают это всю свою длинную-длинную жизнь, проживая её немного и в честь тех солдат, которые здесь погибли.

На этом самом месте, на болотах, на берегах ручьёв и речек дрались и умирали парни, мужчины в самом рассвете сил и лет - поляки, белорусы, русские. Да и немецкие парни с другой линии атаки тоже… Умирали за чужое и малопонятное им слово «политика».

Рисунок с превой полосы польской газеты Tygodnik Illustrowany за 8 августа 1914 года

Когда военные и историки говорят о битвах и сражениях, то чаще всего разговор идёт о воинских частях, подразделениях, о направлениях ударов, контратаках, победах или поражениях, в лучшем случае, о генералах, возглавлявших армии, фронты, гарнизоны. И очень редко звучат фамилии рядовых солдат и младших офицеров, кто на себе тянул эту жесточайшую лямку войны. Это, конечно, закономерно: тысячи, десятки тысяч солдат и офицеров – всех не упомнишь, да и не перечислишь. Но память-то должна сохраниться… Хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть, по-человечески.

Потому что вот здесь, прямо, где стою, нашли свою смерть тысячи людей разных национальностей, которым судьбой была уготована Первая мировая война.

И я уверен, что дальше знаков этой памяти будет больше. Появятся и большие стенды на расположенной рядом трассе, где будет рассказываться о происходивших тут событиях, чтобы каждый проезжающий мимо человек вспоминал о героях. У руин каждого старого форта и других укреплений поставят интерактивные современные информеры, которые расскажут о роли каждого укрепления в Первой мировой войне, о связанных с ними жизнями и смертями солдат и офицеров. Много чего будет.

Нам нужны эти имена

И в Польше, и в России, и в Беларуси есть потребность помнить солдат и офицеров тех лет по именам. Как например, подпоручика Владислава Котлинского, русского парня из Пскова, который спустя несколько дней после своего двадцать первого дня рождения, повёл остатки 13 роты в ту самую «атаку мертвецов» и сам из неё хоть и вернулся, но смертельно раненым, и умер спустя несколько часов. Или поляка Владислава Стржеминского, принявшего командование остатками роты после ранения Котлинского... Вернуть имена солдат той войны - задача для всех неравнодушных людей в наших странах, на территориях которых проходила большая часть сражений. В окрестностях Осовца поляк Владислав Стржеминский потеряет руку и ногу, что не помешает ему стать в последующие годы известным художником, которым Польша может всецело гордиться. О Стржеминском должны знать не только как об известном живописце, но и как о героическом человеке – он пережил и газовую атаку, и водил в бой роту, перенёс ампутации и восстановление к жизни... Нужно ценить таких людей безмерно. Вполне возможно было бы поставить у въезда в нынешний Осовец памятник этому человеу. А лучше двум подпоручикам: поляку Стржеминскому и русскому Котлинскому, служившим тогда вместе и ставшими одними из героев «атаки мертвецов». Было бы и символично, и справедливо. И настоящие герои той памятной на весь мир атаки, ставшей символом солдатского мужества и силы духа, реально бы указывали на место, где она произошла.

Белосток, центр воеводства, в котором расположена крепость Осовец, город-партнёр российского Пскова и, видимо, с тех самых пор есть какая-то неразделимая связь между двумя подпоручиками – поляком и русским. И было бы неплохо, чтобы власти двух городов договорились об установке такого памятника. Глядишь, так вернутся и герои, и растерянная память, взаимопроникновение культур и трепетное, бережное отношение к миру. Уроки истории многому могут нас научить.

Игорь ДОКУЧАЕВ, фото автора

«Прессапарте»/Pressaparte.ru

А также фото из польских и немецких архивов, взятые из открытых источников